и быстро понесла его. Сначала они, либо не поняв, что здесь делает Теотониу, либо опасаясь, что он их надует, ничего не спросили. Но потом один из них все же не утерпел:

— Покажите-ка, что у вас под плащом!

Старик поднял обе полы. Двое других в это время внимательно осматривали все вокруг.

— Что это за следы?

— И вы еще спрашиваете! Зверей-то здесь полно бродит, наверно, лиса съела зайца. Откуда я знаю!

— А вы что тут делаете?

— Ну уж, конечно, не ворую. Да и зачем вам это знать? Будет глаза таращить, все равно никого это не пугает. Не знаете разве, что у меня здесь луга? Пришел посмотреть, тает ли снег, пора коров выгонять.

— А если мы вас арестуем?

— Арестуете, так придется отпустить. Я ничего плохого не сделал.

— А если шею намылим?

— И этого вы не сделаете, сеньоры, мой ангел-хранитель не даст… — старик кивнул в сторону Бруно, сына Гниды.

Двое ушли, плюнув с досады, а Бруно предложил ему сигарету.

— Закуривайте, дядя Теотониу.

— Ты же хорошо знаешь, приятель, что я не курю.

«Удачно ты вывернулся, Теотониу, — говорил он потом себе. — В полдень погоню коров и поищу, может быть, заяц зацепился где-нибудь за камень». Так оно и было.

В подобных случаях, когда сторожа сталкивались с Теотониу, они не пускали в ход руки, потому что побаивались старика. Убить его тоже было нельзя. Мертвый он был бы еще опасней. А сейчас, когда он жив, когда в нем такая сила, трогать его никто не решался. Говорили, что никто никогда не видел, чтобы он плакал, он был скорее волком, чем человеком. А может, был в сговоре с волками или даже с самим дьяволом.

Кое-кто помнил историю со Студентом, которую до сих пор рассказывали в окрестных деревнях.

Однажды в августе, после большой облавы, волки вместе со своими волчатами покинули логова в кустарнике на склонах Монтемуро, и многие из них нашли убежище в Серра-Мильафрише. Вот тогда-то у Рошамбаны стал часто появляться молодой волчонок, которого, вероятно, манил запах козы. Он останавливался на соседнем холме и нюхал воздух, словно надеялся, что ему дадут молока. Потом он начал смело подходить к хижине, и как-то Теотониу вместе с внуком и Фарруско поймали его. Волчонок был голоден, и старик налил ему плошку молока. Сначала волчонок не понял, что это такое, или сделал вид, что не понял. Но старик ткнул его носом, и волчонок вмиг вылакал молоко. Фарруско, наблюдавший за этой сценой, сначала злился, но, поскольку был псом умным и считал, что все, что делает хозяин, хорошо, в конце концов успокоился и перестал косо смотреть на волчонка.

В углу хижины Теотониу Ловадеуш сколотил волчонку что-то вроде клетки, в которой он сидел ночью, а иногда и днем, когда всем надоедал. Теотониу назвал его Студентом, быть может, потому, что он попал в школу к человеку-зверю. Еды у волчонка было вдоволь — зайчата, подбитый камнем филин, остатки похлебки, и все он жадно пожирал, не сводя с Фарруско горящих глаз, давясь и придерживая еду лапой, чтобы показать, что все это принадлежит ему. А пес ел мало и больше всего любил кости, глодать которые бегал в Аркабузаиш или получал их от хозяина, когда тот жарил кроликов в Рошамбане. В конце концов они привязались друг к другу и стали играть, бороться и кусаться. Однако Теотониу держал волчонка на привязи, с толстой веревкой на шее, боясь, что тот вдруг вспомнит свои повадки — загрызет козу или убежит. Ночью Студент спал в своей конуре, а днем Теотониу выпускал его, и тот бежал позавтракать с Фарруско или поиграть с ним. Через несколько недель волчонок подрос и сменил свою прежнюю шерсть на шелковистую шубку, которой позавидовала бы любая банкирша. Мало-помалу он привык и к Теотониу, позволял ему все — чесать за ушами, гладить себя и даже любил, когда его хлопали по животу. В очень редких случаях он вдруг хищно оскаливался. Со всех деревень приходили крестьяне подивиться на это чудо.

Однажды маленький сын д-ра Лабао Нини был в Аркабузаише и ему рассказали о волчонке. Мальчик захотел посмотреть его, но ему не разрешили. Однако Нини поднял такой крик, что пришлось оседлать осла и отвезти его в Рошамбану. Мальчик пришел в восторг от волчонка, уже надевшего роскошную шубу. Сначала Нини поглядел на волчонка издалека, а потом, как все трусишки, вдруг расхрабрился и дернул зверя за хвост. Клыки со щелканьем впились ему в руку. Ребенок заревел, а д-р Лабао и его жена обрушились на Теотониу Ловадеуша.

Только один раз Студент показал свой характер. Это случилось, когда Теотониу принес чурбан и топорик и одним взмахом отрубил ему треть хвоста. Волк отпрыгнул, насколько ему позволила веревка, и остановился поодаль, изогнувшись дугой, оскалив зубы, морда вся сморщилась, глаза были полны злобы. Недоверие, страх и ненависть переполняли его, пока рана не зарубцевалась. Но постепенно обида забылась, известно, что время все стирает. Это было только раз, когда волку укоротили хвост, который прежде болтался, поднимая пыль с земли. Потом волк снова стал класть морду на колени старику и просить есть. А Теотониу ставил много силков и редкий день возвращался без добычи. Семье Ловадеушей тогда приходилось плохо, и они с трудом добывали себе пропитание. Шли дни, волчонок подрос и подружился с Теотониу, но старик все чаще ломал себе голову, что теперь с ним делать. Ему советовали отдать Студента в зоологический сад, где животные обязаны показывать себя детям и зевакам и за это обеспечиваются едой и могут долго спать. Но такому свободолюбивому человеку, каким был Теотониу, претила даже мысль о неволе. Пускай волк и здесь на привязи, но это не одно и то же. Здесь он среди гор, над ним чистое небо, в котором летают свободные птицы, он слышит, как воет ветер, у него есть друг, с которым он может поиграть.

Но когда наступили длинные дни, небо сбросило зимнее сукно и оделось в парчу, птицы защебетали по-весеннему и запорхали с дерева на дерево, а с вершин стал доноситься призывный вой, Теотониу почувствовал, что Студент затосковал, и сказал волку, будто человеку, который все понимает:

— Ну что тебе не сидится! Я могу тебя отпустить, но ты тысячу раз пожалеешь об этом! Вспомнишь мои слова: люди опаснее и коварнее волков!

Однажды, вернувшись вместе с Фарруско из Аркабузаиша, старик не нашел Студента на месте. Волк перегрыз веревку, сломал клетку и убежал. Теотониу не удивился.